Dmitriy Kabalevskiy / Дмитрий Кабалевский (часть III)

Четыре года длился перерыв между оперой "В огне" и следующей оперой. Эти годы отданы были другим жанрам, преимущественно камерным. Среди них и отмеченный Государственной премией I степени Второй струнный квартет, наряду с двумя фортепианными сонатами отразивший тревожные и трагические события военных лет. Показательно, что произведения эти, невзирая на камерность выразительных средств, не вступают в противоречия с масштабами событий. Музыка квартета и сонат наводит на мысль, что речь о грозных событиях ведется от первого лица. Отсюда возникает по-особенному волнующий "эффект присутствия" автора, ощущение непосредственного повествования.

Еще одно камерное произведение, написанное между двумя операми, на мой взгляд, имеет особо важное значение в качестве подступа к "Семье Тараса". Речь идет о цикле Двадцати четырех прелюдий для фортепиано. Своеобразие цикла а том, что каждая прелюдия развивает мелодический материал русской народной песни, ориентируясь при этом и на образный, смысловой строй ее текста. 24 прелюдии Кабалевского, рядом с аналогичными циклами Шостаковича, Щедрина,- обогатили камерный жанр советской музыки, внеся новые черты, обусловленные обращением к народной песне.

Вместе с тем, трудно переоценить значение этого произведения для расширения и углубления знаний русского народного мелоса, на основе которого и возникли музыкальные образы героев эпопеи о семье Тараса Яценко.

Драматург С. Ценин на материале повести "Непокоренные" Б. Горбатова создал оперное либретто, четко развивающее четыре сюжетные линии: народа, борющегося с оккупантами; Тараса, преодолевающего пассивную настороженность и становящегося одним из вожаков народной борьбы; глубокого конфликта между Тарасом и его сыном Андреем; и линии молодежи, вступившей в борьбу с фашистами.

"Семья Тараса" наследует традиции русской оперной классики. Арии даны как портретные характеристики действующих лиц; широко развернуты хоровые эпизоды, органично вписывающиеся в действие, во многих местах играющие центральную роль, там, где выступает в качестве основного героя оперы народ, непокоренный и непокоримый. Развивая свой собственный стиль молодежной песни, Кабалевский сочинил полную обаяния юности и чистоты песню, которую запевает Настя, дочь Тараса: "У старой у околицы родимого села с друзьями расставались мы, быть может, навсегда".

"Семья Тараса"- опера, насыщенная симфонизмом. В этом тоже сказываются традиции русских классиков. Тема Тараса, звучащая в самом начале увертюры, содержит минорное и мажорное наклонение, она мужественна и сурова. Она может быть трактована как обобщенная характеристика народа, как эпиграф. Интересной чертой отмечена музыка оперы: советские люди очень четко индивидуализированы. Тарас, Назар, Андрей, Евфросинья, Настя, Павка наделены сугубо индивидуальными чертами. Фашистский же лагерь очерчен общим тематическим кругом. Здесь, в противовес песенной стихии музыки положительных героев, преобладают "стертые" инструментальные обороты, "заигранные" формулы марша, вальса с тупыми, застывшими аккордами аккомпанемента. Фашисты не индивидуализированы, они обобщены в единый образ, точно обозначаемый словом "враг".

Успех сопровождал постановки "Семьи Тараса" во многих театрах. После премьеры в московском Театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко в 1947 году, опера была поставлена в новой редакции в ленинградском Театре им. С.М. Кирова в 1950 году, затем - в Куйбышеве, Риге и в театрах Польши, Болгарии, Чехословакии.

"Семья Тараса" заняла одно из центральных мест в музыке Д. Кабалевского. В 1950 году она была удостоена Государственной премии СССР.

Современная тема не оставляет Кабалевского и в следующей опере, законченной в 1955 году. На этот раз его выбор пал на пьесу Вс. Иванова "Бронепоезд 14-69", с большим успехом шедшую на многих сценах драматических театров. Опера под названием "Никита Вершинин" впервые прозвучала на сцене Большого театра осенью 1955 года, затем - во многих городах, в том числе в Таллине. Сценическая биография "Никиты Вершинина" менее ярка, чем у "Семьи Тараса", несмотря на достоинства в характеристиках двух контрастных героев - большевика Пеклеванова и белогвардейского офицера Незеласова, несмотря и на то, что заглавный герой оперы - командарм Никита Вершинин обрисован впечатляющей арией "Спит тайга" и траурным ариозо "Прощай, Син Би-у".

К оперному жанру Кабалевский возвращается только в 1968 году, когда на сюжет книги сибирского писателя Ильи Лаврова "Встреча с чудом" пишет оперу "Сестры". Вот ее сюжетная схема: две сестры мечтают стать штурманами дальнего плавания. Ася добивается своего. Ярослава же под влиянием чувства любви избирает другой путь. Интересный образ - поэт Лева Чемизов, друг обеих сестер, на протяжении оперы комментирующий действие. В отличие от предыдущих опер, в "Сестрах" композитор не ограничивается традиционными ариями, ансамблями, нередко тормозящими действие. Драматургия "Сестер" говорит о влиянии кинематографа, с присущим ему дроблением на
мелкие эпизоды, с более прерывистым ритмом. Тон оперы, как указывает критика - "доверительно-интимный", напоминающий манеру бесед-лекций самого Кабалевского.

Кстати, о Кабалевском-лекторе. Мне кажется, что этот вид его деятельности не поддается анализу, особенно, если речь идет о его манере говорить с детьми. Этому нельзя у него научиться, это невозможно вырастить, воспитать в себе, потому что в общении музыканта Кабалевского с детьми обычные аналитические определения: просто, ясно, красноречиво, образно - ничего не дают. Часто то, о чем говорит детям Кабалевский, и как он говорит - вовсе не просто. В его речи начисто отсутствует то, что напоминало бы ораторское красноречие. Он редко, крайне редко пользуется приемами образности. Остаются - ясность, как мне думается, составляющая одну из главных отличительных черт личности Кабалевского - человека, композитора, гражданина, педагога, общественного деятеля, ученого. Во многих славянских языках "ясный" - синоним "светлого". Применительно к Кабалевскому и это совпадает.

Одно из труднейших испытаний для человека, привыкшего общаться с аудиторией, с согражданами разных профессий, разных культурных уровней,- встреча, выступление перед детской аудиторией, сочинение книг для детей. Недаром М. Горький бросил мысль, ставшую крылатой: "Для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше". Этот афоризм Горького как нельзя более подходит к значительной части, творчества Дмитрия Борисовича. Три опуса, следующих один за другим (48-й, 49-й и 50-й) включают три концерта: скрипичный, виолончельный и Третий фортепианный. В трех словах - "Посвящается советской молодежи" - заложено то, что составляет основу мировоззрения Дмитрия Борисовича, его мудрый взгляд на современность, в недрах которой уже заключено будущее.

Д. Б. Кабалевский - прирожденный воспитатель, человек, ненавидящий статику, стремящийся жить и творить в темпе времени. Помнится, на каком-то дискуссионном собрании он обрушил свой гнев на талантливого композитора. Его гнев облечен был в краткую формулу: "Мы все растем, пишем, мучаемся неудачами, радуемся успехам друг друга, а вы пробавляетесь отзвуками своих успехов тридцатилетней давности. От времени... нельзя отшучиваться. Вы отстали".

< возвращаемся - читаем дальше >